Черный охотник [авторский сборнник] - Джеймс Кервуд

Тиога начал говорить, и при первых же звуках его голоса Туанетта сразу успокоилась за Джимса. Сперва Тиога говорил тихо и бесстрастно, но постепенно в интонацию его голоса начали вкрадываться странные нотки. Он описал пруд, в котором утонула Сой-Иен-Макуон, торжество злых духов и кончил победой богов, вернувших Быстрокрылую ее отцу. Его изуродованное рубцами лицо приняло довольно мягкое выражение, и Туанетте стало ясно, что ей нечего бояться за Джимса, что он в полной безопасности, где бы он ни находился. Она ждала, дрожа всем телом от напряжения.

Тиога кончил и некоторое время стоял молча, подняв над головой одну руку. Затем он произнес одно слово: «Опичи!» Тотчас же бледнолицая девушка подбежала к нему, и тогда старый вождь снял аркан с шеи Туанетты и кинул его наземь. После этого он застыл неподвижно, скрестив руки на груди, а Красношейка увела прочь белую пленницу.

Очутившись у кольца человеческих тел, девушка остановилась. В продолжение нескольких минут никто не шевелился и не произносил ни звука. А потом кольцо растворилось, и в кругу очутился Джимс между Шиндасом и другими воинами. Туанетта еле сдержала крик, который готов был сорваться с ее уст. Джимс был оголен до пояса и раскрашен в красные, черные и желтые полосы. Лицо его казалось покрытым огромными кровавыми рубцами. Его густые светлые волосы были собраны хохолком и перевязаны на макушке, и в них торчало пышное перо, свидетельствовавшее о том, что он убил врага. По знаку, данному Тиогой, в круг вступил старик с лицом мумии и с белыми волосами и вместе с ним молодой человек, спина которого была согнута почти вдвое. Старика звали Вуску, то есть Облако, а его сына — Токана, или Серая Лиса. Последний с гордостью носил когда-то свое имя, пока на его шалаш не свалилось дерево, переломившее ему позвоночник. В свое время во всем племени сенеков не было никого, кто бы мог превзойти Токану в беге. За мужчинами следовала маленькая девочка.

Тиога снова начал говорить. Он стал рассказывать про те дни, когда Вуску стал могучим воином и убил множество врагов. Потом наступила старость, а затем злые духи изувечили его сына, сделав его таким, каким все видят его сейчас. Но вот судьба послала Вуску другого сына с сильным телом и с белой кожей, который будет заботиться о нем и будет братом Серой Лисе. Худыми, трясущимися руками старик снял с шеи Джимса аркан и бросил его наземь, а Токана поднял руку в знак дружбы и братской привязанности. Джимс привлек к себе девочку и обнял ее одной рукой за плечо. Туанетта, не владея больше собой, кинулась к нему, и все могли видеть, как он одной рукой прижимает к себе Ванонат, Лесную Горлицу, а другой девушку, которая дала своим поступком знать всему племени, что принадлежит этому человеку.

Подобно тому, как прорывается плотина, так и индейцы, разбив оковы безмолвия, приступили к пиршеству и веселью. Не обошлось и без битвы у собак, среди которых Потеха завоевала себе почетное место в кругу четвероногих обитателей Ченуфсио, после чего она по свежему следу отыскала Туанетту, которой был отведен маленький шалаш близ шалаша Тиоги. На земле лежали густым слоем свеженабранные ветки кедра, гирлянды поздних цветов, мягкие шкуры и всякие украшения, принадлежавшие когда-то Быстрокрылой. Вместе с Туанеттой в шалаше находилась Опичи — Красношейка, которую в былые времена звали Мэри Даглэн.

Вначале Джимсу казалось, что он будет пользоваться такой же свободой среди сенеков, как и любой индеец их племени. Серая Лиса отвел его в шалаш своего отца, куда Джимсу была принесена пища. А потом его оставили одного, ибо даже старый Вуску, которого Тиога осчастливил сыном, и тот не мог оставаться в стороне от пирующих. Казалось, никакие препятствия не могли бы помешать Джимсу бежать, если бы он пожелал воспользоваться мраком. Но именно это свидетельствовало о том, что надежды на удачное бегство не было никакой. Он был пленником, таким же, как и все остальные белые. Освободить его из неволи могла только смерть.

Джимс не потому думал о бегстве, что был охвачен желанием бежать, он только «снимал мерку» со своего нового мира, в котором ему предстояло жить в дальнейшем. Он старался присмотреться к новой обстановке, и нельзя сказать, чтобы он чувствовал себя при этом несчастливым. Ведь Туанетта была с ним, а с ней он мог найти в жизни все, что ему было нужно. Тиога и Шиндас знали давно уже, что она принадлежит ему, и теперь это стало известно всему племени. Что из того, что они навсегда погребены в глуши лесов? Туанетта с ним, Туанетта любит его, а потому Ченуфсио уже не может считаться могилой. Ее любовь превратит это место в рай земной.

Ему хотелось снова повидать Туанетту, и он стал присматриваться, ища местечко, где можно было бы смыть с себя цветную глину, покрывавшую его лицо и тело. Захватив с собой свою одежду, он отправился к реке и в скором времени был уже одет. Волос своих он не тронул и оставил в них пышное перо. Захватив оружие, которое было возвращено ему, он смело направился к тому месту, где ярко пылали костры. Пир скоро закончится, после чего начнутся танцы. Дети резвились вокруг шеста со скальпами. Они трогали руками длинные волосы на одном из них и визжали от восторга. Среди детей был также один белолицый мальчик лет семи или восьми, и он принимал живое участие в веселье наравне с другими.

Джимсу удалось перекинуться несколькими словами с Шиндасом, и от него он узнал, что Туанетта и Опичи находятся вместе. Шиндас не мог покинуть круга воинов, пока не закончатся пляски, во время которых каждый должен был рассказать о своих подвигах, и Джимс один отправился искать шалаш Туанетты. Притаившись за темным стволом дерева, он стал ждать. Ночь была ясная, в небе сверкала полная луна, и за пределами костров мрак уступал место мягкому, серебристому сиянию. Прошло с полчаса, и Туанетта вышла из шалаша вместе с Опичи. Джимс не выдал своего присутствия, и только тогда, когда Опичи направилась к кострам, он вышел из-за прикрытия и тихо окликнул Туанетту.

В первое мгновение Джимс опешил, увидав девушку. Он даже подумал, что, возможно, ошибся, и перед ним находится не Туанетта, а какая-то сказочная индейская принцесса. Мэри Даглэн, она же Опичи-Красношейка, нарядила новую подругу в самые лучшие одежды, оставшиеся после Быстрокрылой. Волосы Туанетты были разделены прямым пробором и двумя толстыми косами спускались по ее плечам. Вокруг головы была повязана пунцовая сетка, а надо лбом красовалось ярко-желтое перо.

Джимс раскрыл объятия, и девушка бросилась к нему.

Глава XVII

В течение получаса они оставались одни. А потом вернулась Мэри, и вместе с нею явился от вождя посланец, который и увел с собой Джимса для участия в танцах вокруг костра. Юноша нисколько не был теперь смущен, чувствуя на себе сотни критически рассматривавших его глаз. Дикой удалью вошла в его кровь эта необычайная ночь, по жилам его разливался огонь, и он вместе с другими Сенеками распевал воинственные песни. В сердце его жила Туанетта, в ушах его звучали слова, которые она шептала ему, когда они сидели под дубом. Она сказала, что будет его женой! Она сама ему сказала! А потому он радостно плясал и пел, и мало-помалу его друзьями становились даже те, которые до того подозрительно на него поглядывали. Старый Вуску гордился — у него был теперь сын, не уступавший в величии тому богатырю, каким был когда-то Серая Лиса.